«Жанр интервью – это
тот жанр, который мне
позволяет не предавать
себя»

Ольга: Я должна сказать вначале, что брать интервью, мне кажется, гораздо проще, чем его давать. Именно брать интервью я практикую опосредованно все шестнадцать лет, как только пришла в профессию. Сразу поправку хочу сделать про Тэфи: это награды не индивидуальных программ, это награды программ, в которых я работала выпускающим редактором, репортером, шеф-редактором и так далее. Это важно для медийного сообщества, чтобы не присвоить чужое, не дай Бог.

Лет 5-6 назад, когда мы делали проект, который был посвящен интервью с предпринимателями, это было первое Интернет-телевидение в Екатеринбурге для предпринимателей, которое создавалось вместе с ними. Мы придумали прикольный жанр и формат «на постоянку». Не просто в одну программу пригласить соведущим бизнесмена, а каждый день звали нового предпринимателя, звали гостей, соответствующих ему, и это был такой дискурс, где есть профессиональный журналист – я и мои коллеги – мы менялись, предприниматель и наши гости. И мы шли в прямом эфире. Прямой эфир – это потрясающе, гораздо круче и более щекотно, чем любая запись, хотя запись, конечно, комфортней.

Наверное, тогда и поняла. Можно сказать, это я на подножку уезжающего поезда вскочила и вдруг на пятнадцатый год в профессии осознала, что это действительно мое.

Еще я не так давно поймала себя на мысли, что я избегаю определения «я журналист». Я не называю себя так, мне гораздо комфортней говорить, что я интервьюер или редактор, или любое конкретное направление в журналистике. Я не хочу говорить, что я журналист, потому что профессия переживает страшный кризис, ужаснейшие времена и мне дико дискомфортно. Жанр интервью – это тот жанр, который мне позволяет не предавать себя, не предавать свои морально-этические представления об этом мире, не идти на компромисс с совестью и обстоятельствами, быть честной и делать то, что я люблю. Других жанров сейчас в журналистике, которые дали бы мне такую возможность, кажется, нет.

Мария: Но ты ведь согласишься с тем, что это некая особенность твоей подачи, что интервью - это диалог, что у тебя есть право на мнение, что ты высказываешь его, что ты проявляешься?

Ольга: Да.

Мария: Потому что существуют интервью, в которых ты не видишь человека, ты видишь иногда набор шаблонов, иногда набор правил, иногда бывает такое ощущение, что у человека как бы есть ЦУ, что сказать и к чему подвести.

Ольга: Имеешь в виду, не видишь именно интервьюера, то есть видишь героя, а интервьюер, как говорящая мебель?

Мария: И такое тоже бывает. То есть я хочу сказать, что это твоя тема и ты нашла в этом свою свободу.

Ольга: Да.

Мария: Как ты позволила себе быть яркой, несогласной с чем-то, где-то быть эмпатичной, то есть где это позволение отличаться от других?

Ольга: Честно говоря, я про это целенаправленно не задумывалась, и если ты меня спросишь про правила хорошего интервью или хорошего интервьюера, как я их понимаю, это та самая эмпатия, открытость, честность и так далее. Так же, что касается темы про личный бренд, мне кажется, очень тупо притворяться кем-то другим. Просто, если я такая выскочка по жизни, я извиняюсь за грубое слово, то, наверно, мне комфортнее. Это, можно сказать, приспособленчество с моей стороны. Я не могу постоянно ходить в маске, это неудобно, поэтому мне проще быть самой собой.

У меня не было цели, что я буду какой-то неординарной и буду всяко якать в интервью. Это, конечно, не идеал, это не эталон, не обязательно так делать, лучше так, наверно, не делать. Тот же легендарный авторитет Юра Дудь, который читал знаменитую лекцию «Как разговорить дерево», на YouTube очень много просмотров. Читал он ее как раз в Екатеринбурге, откуда я, и у него там есть выкладка про то, что роль интервьюера как раз должна быть приглушенной, его мнение не должно быть подсвечено, хотя, по-моему, он сам так не делает. Я с этим мнением, которое он декларировал, не согласна, во всяком случае, для себя. Это авторский жанр, я автор и я веду себя так, как веду.

Более того, я считаю, что именно мое поведение – это честность за честность, откровенность за откровенность, обмен – история за историю. У меня есть масса таких примеров, когда я раскрываюсь, даже что-то табуированное рассказываю о себе и взамен, конечно, гостю гораздо проще рассказать о себе. Мы забываем, что есть камеры и как будто бы мы на кухне поговорили не за чаем даже, за винишком, потому что такие вещи люди обычно говорят, когда расслабляются, и тут допинг эмоциональный или другого свойства не лишний будет.

Мария: А как ты реагируешь на троллинг, когда люди, послушав героя, потом видят тебя и такие: «Ты кто такая вообще? Ты же интервьюер. Тебя не должно быть видно. Зачем нам твоя история?». Пишут же?

Ольга: Да, пишут, но сейчас не так много. У меня даже пока нет хейтеров. Популярность моя ничтожна и я жду, когда они появятся. Нет, меня это вообще не парит и не беспокоит – я журналист. Я, к сожалению или к счастью, могу читать мастер-классы на эту тему, как быть в центре, например, черной PR-кампании и оставаться адекватной, оставаться «в белом», быть счастливой и тому подобное, я про это тоже могу рассказывать на личном примере. Это меня вообще не парит. У нас есть с друзьями такой психологический прием и люди, которые в Интернет только заходят, могут брать его на вооружение – мы составляем рейтинг самых смешных негативных комментариев про меня, которые пишут. Пока мой кумир – это… Написали, что я суетливая куропатка. Мне кажется, это так точно подмечено! Я достаточно быстро говорю, я очень интенсивно жестикулирую, но я девушка, в конце концов. И тут не курица, а куропатка. Как-то так более изысканно.

Это постоянный предмет шуток и смеха, когда мы собираемся с друзьями и даже с моими зрителями, которые ко мне хорошо настроены. Я им рассказываю эти истории, они веселятся.

Мария: Да, куропатка – это особенное блюдо, это не жареная курица.

Ольга: Да. Хорошо, а все-таки с разными героями ты разная. Даже видно по тому, как ты вовлекаешься, да даже жестикулируешь где-то больше или меньше. Это как раз таки развитая эмпатия?

Мария: Друзья, я хочу сейчас отдельно зафиксировать этот момент, потому что это принципиально важная мысль, под которой я прямо подписываюсь. Очень часто ко мне приходят на консалтинг люди, которые хотят создать личный бренд, не давая никакого результата в этот мир. Они хотят следствий, которые несет личный бренд – популярность, лайки…

Ольга: Абсолютно.

По волнам...или как сонастроиться с героем.

Мария: Ты присоединяешься интуитивно, то есть ты потом смотришь и думаешь: «Ого, как я вовлеклась!». Или ты таким образом, используя язык тела, помогаешь человеку раскрыться? Есть какие-то лайфхаки, как лучше сонастроиться с героем?

Ольга: Можно сказать, что во время интервью я нахожусь немного в измененном состоянии сознания, я не очень осознаю, что я делаю, затем я монтирую, а потом долгое время не смотрю интервью, чтобы посмотреть его месяца через два или через три свежим взглядом и увидеть что-то другое. Потому что я совершенно не способна адекватно воспринять продукт, если я его на той неделе записала. Я даже иногда сама себе удивляюсь, смотрю и не помню, почему я делала так. Например, недавнее интервью с Владимиром Константиновичем Тарасовым, он настолько деликатный, настолько интеллигентный, что ты боишься всколыхнуть лишний раз воздух в пространстве рядом с ним. И я видела, что в этом интервью я была самая размеренная, у меня был спокойный темп и тембр голоса и такая вкрадчивость, и это было уместно. Естественно, со Шнуром было другое, с Димой Портнягиным было третье.

А еще у меня есть линейка интервью, которыми я, наверно, не меньше, чем «звездными» интервью горжусь, – это интервью, как мы называем, с «простыми» людьми, хотя мне не очень нравится это определение. И Шнуров, и Портнягин – это тоже просто люди, это просто люди, которые имеют медийный и финансовый капитал, но это просто люди. И моя фишка в том, что я разговариваю с ними как с людьми. Почему с Портнягиным было такое успешное интервью? Потому что все его постоянно спрашивали про успешный успех и счастливое счастье и никто его не спрашивал про маму, про папу, про любовь, про сыновьи обязательства, про его чувства, в конце концов. Это было так очевидно, как мне кажется, но это как будто бы никому не интересно, а оказалось очень интересно. И я думаю, в том числе, некий такой секрет моей локальной популярности – это то интервью. Мы его записали для моего канала и он меня позвал записать для своего, где у него уже миллионная аудитория. И так меня очень многие узнали, подписались на меня в Instagram и пришли на мой канал в YouTube. То есть каждое интервью, на самом деле, имеет значение.

Так вот, любимая моя линейка – это интервью с просто людьми, не имеющими медийного статуса, и с ними я, конечно, тоже другая с каждой героиней, а в основном это женские интервью. Потому что если ты говоришь с девушкой, которая пережила инцест, – это одна история, если ты говоришь с девушкой – успешным блогером – это совершенно другое. Тьфу, блин, говорю это слово дурацкое, паразит привязался «история», сейчас все только про истории, я не люблю его.

Мария: Не любишь слово «история»?

Ольга:  Да. «Вот эта история», имеется в виду. Оно такое, знаешь, набившее оскомину. Не лучший прием для интервьюера использовать банальности.

Мария: Ты еще успеваешь отслеживать такие штуки… Хорошо, ты уже сказала про просто людей и некоторые темы: инцест, развод, смерть. Действительно, кто-то, с одной стороны, даже боится посмотреть об этом, чтобы в себе это не всколыхнуть, а ты не боишься про это говорить с людьми, которые прожили. Как? Это же деликатность, сочувствие, понимание, где человек уже остановиться должен, то есть это настолько, мне кажется, сложное мастерство, чувствование момента. Во-первых, как ты решилась на это и как ты это делаешь в процессе? Как это создается?

Ольга: Сложный вопрос ты мне сейчас задаешь. Он сложный для меня, он сложный для тебя и его даже можно задать жестче. Наверно, он на поверхности лежит: «Не хочу ли я, используя, опять же, банальное определение, «хайпануть» на каких-то темах?». Потому что тема, например, измены: «Я устала быть любовницей», у меня было такое интервью. Классная тема для Интернета .Если грубо говорить то, что пишут в комментариях, цитирую: «Приходит телка, зажралась, ей 26 лет, что-то там сопли на кулак наматывает, рассказывает, как она была любовницей того, третьего, пятого, десятого и, видите ли, она устала и хочет любви!». Прикольная тема для раздува в Интернете. Можно к этому так относиться.

Мария: Можно, но, знаешь, в чем прикол? Сейчас ты мне очень четко иллюстрируешь призму. Видимо, кто-то тебе про это уже говорил?

Ольга: Да, конечно.

Мария: Да? А у меня даже мысли такой не было.

Ольга: Да?

Мария: Я именно к вопросу, как деликатно подступиться, чтобы помочь человеку открыть эту тему, но чтобы его не ранить больше. Я про безопасность, потому что ты же заходишь на территорию психотерапевтических действий. Потому что человек начинает при тебе разматывать, рассказывать, обсуждать, и он как бы плачет.

Ольга: Да, Маша, ты крутая, потому что, расскажу кратенько, очень постараюсь, я же мастер большого жанра, как Лев Толстой... Во-первых, проект возник как серия интервью, не для YouTube. Мы тогда выкладывали их на сайте своего агентства, в Facebook я хотела сделать, это было год назад, весной, в преддверии всей этой гендерной фигни, восьмое марта. Не хотелось отрабатывать как-то формально и я придумала сначала интервью с женами «сильных мира сего». У нас есть крутые олигархи, бизнесмены, люди, которые принимают решение и есть их жены. Если не брать пипеток, которые вторая, третья, пятая жена, которые как бы пришли на готовенькое, а есть такие «мастодонты» и их вторые половинки, которые с ними 30-40 лет и которые тоже влияют на тех мужчин, которые влияют. Это была классная, как мне кажется, идея, но это очень закрытое сообщество. Даже будучи лично с ними знакомой, мы вели переговоры и я поняла, что невозможно будет. Это не плохие спикеры, это спикеры, с которыми невозможно записать хорошее интервью, в моем понимании. Я отказалась от этой идеи и она трансформировалась: «А попробую-ка я посмотреть на женщин, не облеченных вот этими корпоративными обязательствами, если твой муж – владелец корпорации или президент отделения крупного банка». Отсюда пошла моя мысль, где брать эти истории. Конечно, на Facebook, Instagram тогда еще не очень котировался для меня.

И были такие посты, как крик души. Первая героиня – девушка, которая написала: «Я буду вести свой блевничок, как я лечилась в дурке». Это о том, как она лечила депрессию. На самом деле, ничего такого. Ведь если жителям большого города провести какую-нибудь медицинскую диагностику, у половины, если не больше, из нас будет диагностировано в какой-то степени расстройство, которое неплохо было бы в стационаре подлечить. Это нетривиально рассказывать на Facebook, как мне поставили диагноз и дали направление в психоневрологию. Это была моя первая героиня.

И второе – я всегда встречаюсь на пред-интервью, мне недостаточно переписки, я их лично не знаю. Представь, что тебе пишет какая-то сумасшедшая: «Здравствуйте, меня зовут Ольга, я журналист. Я бы хотела записать на основе вашего блога интервью про то, как вы лечили депрессию. Тем не менее, в Екатеринбурге меня знают. Я ей написала, мы созвонились, встретились и было интервью.

Первое же интервью, которое вышло, получило огромный отклик – куча писем ей, куча писем мне. На следующее интервью героиню я уже не искала. Мне пришло письмо: «У меня есть история, которую не принято обсуждать, и девушка захотела рассказать, как она потеряла ребенка в утробе на очень позднем сроке. Как любая мама, можно понять, что это, когда ты знаешь, что ты родишь мертвого ребенка. Твой мир никогда прежним не будет, когда ты понимаешь, что с этим столкнулся. Она написала мне сама и в этот момент, на втором интервью, я поняла, в какую блуду я влезла, какая это страшная ответственность и как это все тонко.

На следующие интервью героини приходили уже сами, я их выкладывала на Facebook. Меня завалили письмами и я поняла, что это надо делать на более широкую аудиторию. YouTube мне показался более подходящей площадкой, потому что эти интервью могут быть полезны.Их цель – поддержать людей, оказавшихся в такой же, в сходной ситуации, которую они сами с собой могут соотнести. Это не был мой целенаправленный план захватить YouTube: «Так-так, какого контента там еще нет? Сейчас я буду такой ушлой и гуттаперчевой, найду какую-то нишу, что-то там вычислю…». Не так, абсолютно с другой стороны. Поэтому я считаю, что все равно рано или поздно, да уже и сейчас канал обречен на успех. Даже наша с тобой встреча говорит о том, что ты меня знаешь, хотя у тебя профильный, нишевой канал, у тебя подписчиков больше, чем у меня в несколько раз. Но где-то и тебя зацепили эти истории и таких людей очень много.

Мария: Кстати, я тебя узнала еще до того, как появилась коллаборация с Дмитрием, потому что мне где-то в «рекомендованных» вышло интервью с Анной Баганаевой. Она куратор у нас на мастер-группе «Будь брендом» и буквально вчера давала вебинар по копирайтингу. Я ее давно знала, наблюдала, но я же не знала, что у нее есть вот эта особенность, понимаешь?

Ольга: Да.

Мария: А ведь никто не знал.

Ольга: Никто не знал. У нее серьезная врожденная травма ног, да. Поскольку она высокая, красивая, динамичная, она сама буквально года полтора назад об этом сказала в блоге и мы с ней записали интервью «Жизнь с изъяном».

Мария: Скажи, как ты чувствуешь себя после таких интервью? Психологическое состояние меня интересует. Такие интервью – это ведь нагрузка на психику.

Ольга: Да, это абсолютная правда. В первые месяцы проекта я серьезно рассуждала над тем, не нужно ли мне получить дополнительное психологическое образование, потому что я с такой тонкой материей работаю, как хирург. Не навреди. Я не должна навредить. Может быть, меня сейчас заплюют коллеги журналисты: «Фу! Какая-то там независимая журналистика». Это никакая вообще не журналистика то, что я делаю. Я рассказываю истории людей, которые помогают другим людям. Это можно называть, как угодно, но это не чистый жанр интервью и даже журналистики. Я интервью всегда согласую с героями. Моему герою, который пришел раскрыть душу, не должно стать хуже после интервью – это во-первых – и не должно стать хуже тем людям, которые так или иначе в этой истории зацеплены: родители, дети. Про самые сложные отношения, про предательство мужей, про разорванные отношения с матерью и так далее. Я высылаю интервью человеку, герой его смотрит и мы обсуждаем. Например, девушка рассказывала про то, как она простила мужу измену, я ей говорю: «Посмотри с мужем, пожалуйста(сейчас они живут вместе). Он должен это посмотреть и это не должно всколыхнуть какую-то вторую волну. Я очень горжусь тем, что ни разу ни одной правки не было и мы всегда выпускали интервью в том виде, в каком я отправляла на согласование, но если мне человек скажет: «Не выдавай» или «Вырезай», я это сделаю. Даже если я потратила кучу дней на подготовку. Потому что один живой человек важнее, при всем уважении к моим подписчикам, любых ста миллионов, тысяч, триллионов виртуальных зрителей.

А чувствую я себя хреново после этих интервью иногда. Знаешь, у меня есть такое выражение «пустой сосуд». В день, когда я записала интервью «Не принято обсуждать», я не могу больше делать ничего. Я не способна ни на одну встречу сколько-нибудь продуктивную, вообще ничего. Я записываю их обычно во второй половине дня, в 2-3, мы пишемся пару часов, и я, как правило, еду домой, потому что абсолютно ни на что не способна. Я хочу, как медуза, выброшенная на берег, лежать дома с ребенком, ковырять в носу… Слишком много мыслей.

Мария: Да, заземлиться так.

Ольга: Да-да, именно так.

Мария: Для меня есть такие моменты, когда я заземляюсь через какие-то простые действия из серии кошку погладить, которая мимо идет.

Ольга: Несуществующую кошку погладить, да.

Мария: Погулять, съесть что-нибудь.

Ольга: Да.

Линии интервью

Мария: Хорошо, а сейчас тогда давай к инструментальным моментам перейдем. Есть набор фактов о человеке, герое интервью. Есть, допустим, факты, выложенные в хронологическом порядке. Когда я готовлюсь к интервью, у меня всегда возникает вопрос, с какой стороны зайти. Я не знаю, как это делаешь ты, я сейчас скажу как делаю я, а ты скажешь, правильно или нет.

Я сначала погружаюсь в изучение героя: смотрю все, что выходит в ссылках, какие-то интервью, уделяю на это, допустим, час времени. Потом отставляю, погружаюсь и думаю, про что для меня этот человек, как я его вижу, как я его ощущаю, и начинает выстраиваться картинка. Но самая простая и логичная схема – это хронология: из чего вышли, куда пришли, куда идем, и в процессе какие-то всплывают вещи. Какие еще есть варианты? У меня иногда интуитивно получается что-то другое, но скажи профессионально, какие линии интервью можно реально создать?

Ольга: Ой, прямо я тебе сейчас все секреты выдам бесплатно. Мы же не сказали в представлении, что у меня еще есть школа интервью.

Мария: Bububuschool.

Ольга: Бу-бу-бу, да. Я считаю, что мы короли нейминга, конечно, потому что когда про людей говорят, когда они бубнят: «Пришел, бу-бу-бу что-то», и вот у нас «Бу-бу-бу» школа интервью. Чтобы не быть бу-бу-бу, надо учиться.

Мария: Вы короли нейминга, но и вы короли контента и вы не могли не придумать Bububuschool, которая четко отражает то, что вы будете делать.

Ольга: Но в школе интервью мы учим людей давать интервью, это очень важно, хотя у нас есть проблемы с позиционированием. Некоторые приходят и говорят, что хотят быть супер блогерами именно в жанре интервью: «Пожалуйста, научи». Я сейчас немного попродаю себя.

У меня есть интенсив, который называется «Быть интервьюером», но я не планировала его делать. Мне стали бесконечно писать письма и масштаб моей деятельности международен уже, потому что первая моя ученица была с Кипра. Сейчас я обучаю людей из Казахстана, Москвы.. Я проанализировала почти все 1 500 интервью, которые записала, и составила такую таблицу. У меня есть, условно, вопросы четырех типов, те, которые я задаю, и каждый из них может стать началом интервью, в зависимости от того, какой эффект мы хотим получить. Вопросы очень просто делятся: есть безоговорочно хорошие, беспроигрышные вопросы, есть плохие вопросы, есть вопросы сомнительные, то есть либо сыграет, либо не сыграет, есть вопросы, требующие объяснения, то есть которые нельзя задавать без подводки. Я там конкретные примеры привожу, это долго рассказывать, но когда режиссера спрашиваешь: «О чем ваш фильм?». Просто так спросить нельзя, потому что скажут: «Ты что, идиотка, что ли? Ты не могла посмотреть фильм или прочитать релиз?». У меня есть epicfail в карьере, когда я брала интервью у режиссера, но фильм я не смотрела – не было физической возможности. Он приехал в Екатеринбург на премьеру, а интервью до премьеры. Я металась, я просила у организаторов флешки, хоть какой-то фрагмент, кусок. Ничего мне не дали и это был ужас. Я должна была задать этот вопрос, я ему сразу призналась, что фильм я не смотрела, не было возможности, и там я спрашиваю: «Про что ваш фильм?». Но перед этим я прочитала все существующие рецензии. Кто-то пишет, что это фильм о любви, кто-то пишет, что это фильм о потерянной мечте… Ну, привожу такие факты. «А вы сами как определяете, о чем ваш фильм?». Так можно. То есть это вопрос, требующий объяснения, так скажем, в моей классификации.

Что делает мой редактор, который публикует интервью на сайт? Она всегда подсокращает, чтобы текстовая версия не была портянкой, а людям было комфортно читать. Она читает, видимо, думает: «Фигня какая-то» и оставляет только вот этот хвостик: «О чем ваш фильм?». Я обнаружила это только спустя три месяца, ее тоже Маша зовут. Я говорю: «Маша, я тебя убью! Быстро верни вот эту мою телегу, подводку, которая шла до этого вопроса, потому что это обязательная часть». Так вот, возвращаясь к твоему вопросу, любой из вопросов, кроме категории очевидно плохих, может стать началом интервью. Хотя даже плохие могут стать, если мы хотим хайпа, если мы хотим поставить героя в неловкое положение, если мы хотим вызвать его агрессию – все зависит от цели.

Мария: Давай применительно к нашей ситуации. Какой вопрос с моей стороны был бы плохим?

Ольга: Ну, плохие вопросы – это нарушение классических законов подготовки. Если бы ты меня назвала Аней, а не Олей, это был бы жесткий косяк, если бы ты перепутала мою фамилию, если ты не знаешь мою должность… То есть это такие вопросы на основе неправильной фактологии, вопросы, которые не понравятся собеседнику. Вопрос, который не понравился собеседнику, он, наверно, не располагает к дальнейшей классной беседе, что он сейчас раскроется и вот эти пресловутые инсайты тебе начнет выдавать. Например, из моей практики нехорошие вопросы – это вопросы сравнения с кем-то более статусным. Как правило, люди на это очень болезненно реагируют.

Мария: «Почему взяли этого в кино, а не вас?», например?

Ольга: Условно. Или: «Ваш коллега такой-то говорит про это то-то и то-то. А вы как считаете?». Или вопросы, которые начинаются с утверждения, даже если когда ты герой. Журналисты любят опираться на цитаты. Гениальный Владимир Владимирович Познер тоже так часто делает и все мы, последователи этого жанра, тоже так делаем. Я обязательно при подготовке к интервью читаю его и могу тоже приводить цитаты.

Но есть такие цитаты, мы все адекватные люди и понимаем, что герой мог уже изменить взгляды или он когда-то «ляпнул», а сейчас не хочет к этому присоединяться. Или негативное утверждения, которые приписывают герою, типа: «Вот вы не любите журналистов». Сразу человеку хочется сказать: «С чего вы взяли? Да я нормально. Кто вам такое сказал? Я что, вам говорил, что ли? Я вообще нормально». И все, не зашло.

Есть вопросы эпатирующие, плохие. Плохие берем в кавычки, чтобы люди понимали, о чем я говорю. Они могут быть классными для интервью, где я вывела героя из себя, в конце концов он сорвал петлю, послал меня нахер. Мы выложили это в YouTube и все такие: «Классно! Ты его довел до белого каления». Если у тебя такой канал и ты к этому стремишься, это будет хороший вопрос, а не плохой.

Мария: И все-таки, как провести интервью плавно от начала до конца, достигая цели. Опять же, что такое цель интервью? Для меня лично хорошее интервью – это когда мне в кайф.

Ольга: Да.

Мария: Так как я не профессионал-журналист, для меня интервью – это способ поговорить с человеком, интересным мне, на те темы, которые интересны нам обоим, чтобы это было некое обогащающее взаимодействие. Но, возможно, мои KPI неправильные.

Ольга: Абсолютно правильные. У меня такие же, только я к этому добавляю еще одну сторону – аудиторию – чтобы им тоже было интересно. Все. У меня никаких других критериев нет. Интересно, полезно, а обратная связь от героя, которая очень важна, и я этим питаюсь. Я признаюсь, что я зависима от чужого мнения по полной программе. Я научилась отсекать негатив, потому что я слишком умная. Зачем я буду растрачивать себя, о чем-то там переживать, а вот хорошее я бесконечно могу читать, смаковать, рассказывать, замучить всех друзей, когда мне написали хороший комментарий. Но самое крутое, когда герой тебе говорит: «Знаете, у меня никогда об этом не спрашивали, а мне так хотелось рассказать!». Я до трясучки просто обожаю, когда герой это говорит. Для меня это показатель того, что я спросила что-то, что человеку очень важно. А представь, что такое с медийными людьми, которые дали тысячи интервью. Я тысячу взяла, а они тысячи дали. Вот он носит это там где-то внутри себя… Шнуров в образе такого хулигана, алкоголика, хотя он с этим образом уже завязывает, но все равно, а все его спрашивают про бухло, про мат, а никто не спросит про что-то доброе, теплое и душевное. И с Портнягиным тот же самый пресловутый пример. Он носил-носил в себе, а я откуда про отца его знала и задала этот вопрос? Потому что я просто видела на нескольких видео, где он общается с аудиторией, как часто он делает отсыл: «Мне папа мой говорил… А вот когда папа был… Папа…папа…». Но его никто не спрашивает про это. Его в течение года снимают в блоге каждую неделю, он дает интервью всем, но его никто про это не спрашивает, а нужно было просто услышать и подцепить, и вот тогда вот это «А меня никто не спрашивал», он выдает то, что никому никогда не говорил, и это получается эксклюзив.

Мария: Ну, да. Но ведь «Не принято обсуждать», в этом, собственно говоря, и смысл.

Ольга: Да.

Мария: Потому что все же хотят лайфхаков по основному направлению. Если ты актер, расскажи про актерское, если ты про бизнес, расскажи фишки про бизнес. Опять же, я про бренд, я про что? Про бренд мы еще даже не начали говорить, но тем не менее. Понимаешь, каждый какую-то свою призму заводит. Твоя призма «Не принято обсуждать» крутая.

Ольга: Спасибо. Просто я не отсекаю. Когда меня спрашивают:«Вот какой вы журналист?». Я такой же журналист, какой я человек. Я не подлый журналист, потому что я не подлый человек и у меня обостренное чувство справедливости, от чего я регулярно страдаю. Поэтому мои интервью такие и я прекрасно осознаю, что у меня никогда не будет, вероятно, миллиона подписчиков, а тем более шести, восьми и так далее миллионов, потому что это настолько не востребовано, но мне в этом комфортно. Можно делать что-то другое и получать другие цифры и другие KPI, но это просто выбор каждого. Все, как и в жизни.

Правила хорошего интервью.

Мария: Хорошо. Герои. Среди людей, у которых ты брала интервью, реально звезды федеральные: Меньшиков, Чулпан Хаматова… У меня вопрос про баланс. Есть человек, который создал какую-то супер тему, которая тебя реально восхищает, и прямо от одной мысли, что ты с ним встречаешься, у тебя внутри кто-то прыгает и все дрожит. И вот встреча. Ты же понимаешь, что если вести встречу с позиции «снизу», она не пройдет, наверняка, потому что он не откроется, наверно, да? Как выработать эту позицию общаться на равных в рамках этого созданного момента?

Ольга: Ты прямо четко идешь по моим правилам хорошего интервью. Первое – это искренне интересоваться людьми. Если они тебе не интересны, если это некая биомасса, набор каких-то функций и регалий, просто не нужно начинать. Во всяком случае, в том жанре, в котором я работаю. Второе – это эмпатия и я уверена, я поняла только недавно то, что ее можно развивать, я про это тоже на курсе рассказываю и сама постоянно ее в себе прокачиваю. И третий пункт, о котором ты как раз говоришь, это паритетные позиции гостя и ведущего, то есть чтобы вы были на равных, не смотря на его регалии и заслуги.

Мария: Как?

Ольга: Я регулярно прокалываюсь по этому пункту. Я смело могу сказать, что это очень сложно. Сейчас я уже с возрастом тоже старею, матерею и это мне помогает. Я уже сейчас немножко пришла в себя. Поначалу было особенно тяжело, но меня это тоже не смущает. Шнуровым я реально восхищаюсь, он крутанский крутан. Но моя отдельная гордость в том, что мне предложили записать с ним интервью. Когда меня спрашивают: «Ольга, как вам удалось договориться со Шнуровым и тем более перед концертом в Екатеринбурге? То есть, это не Дудь, который приехал, два часа свет выставлял и все такое». Нам дали десять минут записать интервью. Записать за десять минут со Шнуром - это просто лучше не начинать, не драконить этой возможностью и не получить результата, но мне предложили. Я отнимала руки от клавиатуры, только бы не в ту же секунду начать отвечать, чтобы не показать свою излишнюю заинтересованность, но тут же прокололась: «Да, да, конечно! Я согласна».

Мне предлагают записать людей, потому что в Екатеринбурге не так много интервьюеров, а тем более таких, как я. Меня не очень любят коллеги за это, что я постоянно так говорю, но я правда так считаю и это нормально. Важно не тушеваться. Это плохой признак, когда ты как бы поклоняешься герою, восхищаешься и тушуешься или стесняешься. Но если это восхищение, которое, конечно, подкупает человека, так и со Шнуром интервью получилось в том числе потому, что мне очень импонирует то, что он делает, и это в данном случае было секретом успеха интервью.

Например, Владимир Константинович Тарасов, тоже про него уже сегодня упоминала. На втором интервью с ним я была уже гораздо более спокойной, чем в первый раз, потому что организаторы написали мне письмо за полгода до его визита: «Ольга, мы бы хотели повторить интервью именно с вами». Никому больше не давал, только мне. И я просто складываю эти «белые камушки» в копилку и понимаю, что это позволяет мне, не смотря на то, что я считаю, что он мудрейший, один из самых мудрейших людей современности, говорить все равно с глубочайшим уважением, но относительно на равных. Хотя все равно там даже формулировки вопросов, я как ученик к учителю обращаюсь. Мне кажется, это нормально, потому что это Тарасов.

<p.Или одно="" из="" моих="" любимых="" интервью="" с="" покойной="" ныне,="" к="" сожалению,="" Еленой="" Васильевной="" Образцовой,="" нашей="" оперной="" певицей="" –="" это="" звезда="" планетарного="" масштаба,="" легенда,="" и="" я="" ждала="" этого="" четыре="" часа.="" Мы="" выставили="" свет,="" камеры,="" после="" концерта,="" может="" быть,="" даст,="" а,="" не="" даст.="" Организаторы,="" как="" всегда,="" прокалывают.="" И="" когда="" она="" шла="" по="" коридору,="" вижу,="" что="" ней="" сейчас="" подбегают="" говорят="" про="" какое-то="" интервью,="" то="" есть="" была="" в="" курсе.="" думаю:="" «Блин,="" пошлет="" всех="" нас,="" конечно="" же,="" устала,="" концерт="" только="" был».="" видит="" мои="" эти="" «щенячьи="" глаза»="" говорит:="" «Девочка="" моя,="" (не="" зная="" моего="" имени)="" а="" ты="" давно="" меня="" ждешь?».="" Я="" говорю:="" «Четыре="" часа="" если="" надо,="" еще="" подожду»,="" потому="" правда.="" Она="" так="" замахнулась="" на="" администраторов="" «Я="" дам="" интервью»="" садится,="" тут,="" конечно,="" смотрю="" снизу="" вверх.="" Как="" должна="" смотреть="" великого="" человека?<="" p="">И возвращаясь к твоему вопросу, с чего начинать, хронология подходит для таких сюжетно-портретных интервью. Как я записываю с девчонками: с чего началась история, как она развивалась, что было потом, к чему ты пришла сейчас, как ты преодолела. А со звездами я абсолютно всегда лавирую, маневрирую. Более того, я пишу сценарий. Я очень часто начинаю не с того вопроса, который у меня первым написан, потому что часто очень хорошие вопросы – это первое впечатление, которое ты только что получил, обратил внимание на что-то в госте, можно с этого начать. Или если это был концерт, это было выступление – оттуда впечатления почерпнуть. Или ты слышал разговор. И с ней тоже один из первых вопросов был, потому что я в закулисье услышала, что люди обсуждали, у нее концерт был сорок минут, а она распевалась час. Тренировка голоса великой дивы длилась дольше, чем сам этот частный концерт для какой-то крутой компании. Она не пренебрегает подготовкой. Это просто настолько восхитило меня! Как с этого можно не начать, не спросить? Но начала я с этого величия: «Каково это быть великим человеком?». Понятно, что это вопрос наивный, но наша огромная разница в статусе и в возрасте позволяет задавать такие вопросы и грех этим не пользоваться. Грех не пользоваться тем, что ты женщина, что ты умная и одновременно красивая, и этим подцеплять собеседника. Мы с тобой за кадром уже говорили, мне регулярно пишут, что я всех их хочу поголовно – мужчин, у которых я беру интервью. Потому что люди не могут различить эмпатию, мои продуманные, они искренние, но продуманные авторские приемы по вытягиванию каких-то интересных вещей из людей. «Все мужики хотят секса», и если женщина смотрит восхищенно на мужчину, заглядывая ему в глаза, а я заглядываю и это нормально, глаза в глаза – это тоже прием, «Понятно, она его хочет. Что тут обсуждать? Понятно, хочет». Всех, видимо, кроме Тарасова, потому что ему 76 лет и только под этим интервью не написано. Даже под Гандапасом написано, хотя я знаю его замечательную супругу Анну и следующее интервью было именно с ней. «Так она его хочет, понятно, что такое хорошее интервью».

Мария: Секрет фирмы – хотеть…

Ольга: Да, хотеть каждого своего собеседника.

Мария: Отчасти так и есть. Хотеть, но в другом смысле.

Дудь и “женский Дудь”.

Ольга: Конечно. И простой секрет, как чувствовать себя на равных, не беря такие примеры, как с Образцовой я рассказала. Человек, пришедший к тебе на интервью, заинтересован в этом и что бы он ни делал, что бы он ни говорил, мы все живем в мире, где твой медиа-капитал можно очень серьезно капитализировать в плане денег, которые можно потрогать или поместить себе на счет. Абсолютно все, особенно люди из шоу-бизнеса прекрасно это понимают. Какие бы ни были там понты, мы помним, что если ты дал согласие на интервью, ты точно так же заинтересован, как я. Я хочу твой капитал на своем канале, подписчиков взамен моей честной работы и интересных вопросов. И после Шнура пошло вот это: когда он меня в конце хвалил, я говорю: «Ну, что, не Дудем единым», потому что Дудь недавно вышел, а он мне: «О, да-да, точно!». Он там такую надпись написал и оттуда пошло «Женский Дудь», «Дудь в юбке» и вся эта история после этого упоминания в интервью. Конечно, надо всеми своими преимуществами обязательно пользоваться.

Мария: Давай про «женского Дудя».

Ольга: Что? Про Дудя я вообще могу бесконечно рассказывать, хотя он меня даже не знает.

Мария: Скажем так, ты согласна с тем, что он вернул некий интерес к жанру?

Ольга: Ну, конечно! Это бы я показала себя неадекватом полным, если бы сказала, что это не так. Конечно.

Жанр интервью равно Юрий Дудь сейчас, особенно для интернет-аудитории. Профессия переживает ренессанс благодаря Дудю. Юрий, если мы когда-нибудь встретимся, я готова поцеловать, если вам вообще интересно это предложение. Он дал надежду, он дал инструменты куче других людей. Я немножечко исключение, потому что я очень давно начала, Дудь меня слегка моложе. Когда Дудь еще был просто офигенным спортивным журналистом и редактором, я уже была и телеведущей и работала в жанре интервью. Поэтому, когда мне пишут, что я повторяю за Дудем, мне смешно, но интервью равно Дудь – это правда.

Личный бренд и позиционирование.

Мария: Хорошо, но мы же говорим про твой личный бренд и ты строишь четкое позиционирование, что ты про интервью. Но при этом с ростом популярности этой темы в нее приходят много людей. Вот я пришла.

Ольга: Да что говорить, даже Тарасов мне сказал: «Мы же теперь с вами, Ольга, коллеги». Даже он начал записывать интервью, а я напомню, ему 76 лет. Он говорит: «Это так интересно оказалось!». Это, правда, очень интересно.

Мария: И сейчас на YouTube появляются девочки и девушки, женщины, которые говорят, спрашивают, выпытывают и хотят лавры «женского Дудя». Что ты думаешь по этому поводу?

Ольга: Да это круто! Я за конкуренцию.

Мария:  Которая оздоравливает историю?

Ольга: Однозначно. Чем больше, тем больше выбора. Более того, время вообще расставит все на свои места – ненужное отомрет, нужное расцветет. Я в хорошем смысле фаталистка. Я уверена, что со временем будет все так, как должно быть, поэтому появление новых каналов – это плюс. Они, конечно, все совершенно разные. Есть «А поговорить?», где три сначала девчонки интервьюера было, сейчас двое осталось, по-моему, потом Маша Вискунова тут тоже, снова ее в последних выпусках не было. Может быть, одна Шихман останется – вот интервью на троих. Есть, опять же, «Нежный редактор» – редактор Дудя, которая тоже «выстрелила» неплохо. Много разных появляется.

Мария: А ты их смотришь?

Ольга: Конечно. Это профессиональная необходимость.

Мария: Да-да, то есть делаешь бенчмарк. Но при этом при всем, анализируя, ты понимаешь разность.

Ольга: Конечно. Я даже больше смотрю за ними не потому, чтобы свериться: «Ой, а не так ли они делают, как я? Или я вдруг, не дай Бог, не так, как они…». Вообще не поэтому. Во-первых, мы еще в агентстве создаем YouTube-канал. Мы в регионе единственные, кто помогает людям делать YouTube-каналы «под ключ». Мы можем придумать идеи, создать контент, продвигать. Мы делаем для себя и еще для нескольких компаний. Поэтому мне интересно, я смотрю, как они начинают, как растут цифры, что они для этого делают, исходя не из инструментов продвижения и потраченных денег, а какие хайповые герои, какие теги, какие заголовки, что они на скрин выносят. Это у меня профдеформация. Я также все рекламные щиты смотрю, потому что мы этим тоже занимаемся. Я все фильмы смотрю на предмет склеек, потому что сама занимаюсь монтажом и съемками. Ну, это вообще невозможно, конечно, – мозг сходит с ума немножечко.

Мария: Ты знаешь, я даже сейчас с тобой разговариваю и слышу: «Так, это вот так называется, это вот так в личном бренде, это вот такая методика…»...

Ольга: Конечно, абсолютная профдеформация. Когда ты долго в одной сфере работаешь, это неизбежно. Время расставит все на свои места, а с другой стороны, аудитория настолько бесчисленная, такая разная! Мой любимый пример: есть люди, которым интересно смотреть, как люди пьют на спор свою мочу.

Мария: Хм…

Ольга: 13 000 000 просмотров, что ты ухмыляешься? Мы с тобой со своими каналами – грязь из-под ногтей по сравнению с такими видяшками. И таких цифр не будет никогда, просто есть большая аудитория молодежи, которые любят какие-то там…

Мария: Контр страйки?

Ольга: Да, розыгрыши, «Пранк» – всю эту движуху и тому подобное. Нам всем хватит.

Мария: Как эта фраза? На каждый товар найдется свой покупатель, что-то в этом роде. Вопрос в том, кто твой покупатель.

Ольга: Конечно.

Монетизация и непростая история.

Мария: Хорошо. Монетизация. Мы с тобой обе знаем, что создание YouTube-контента – это такая штука недешевая.

Ольга: Да, даже дорогая.

Мария: Но при этом я вижу, что твой канал пока не монетизирован через рекламу.

Ольга: Не совсем так. У меня есть партнеры. Видишь, как я их деликатно интегрирую, что ты их даже не заметила?

Мария: Ювелирная компания.

Ольга: Да, ювелирная компания, цветы. Сейчас у меня розыгрыши проводятся, например, от центра лечебного голодания, косметику алтайскую, поскольку аудитория, в основном, женская. Хотя это, честно говоря, иллюзия – у меня 45 на 55, то есть женской аудитории больше, но мужчин тоже много, просто они как бы не участвуют часто в комментариях. Но метрики же все видно, очень классно на YouTube отслеживать, ты можешь понять, кто эти люди. То есть мы делаем такие интеграции платные, но у меня особенная история. Меня все спрашивают: «Как ты можешь делать YouTube-канал, если там нет еще супер цифр и монетизации?». Просто у меня есть агентство, у меня есть операторы, с парнями тоже выясняли, это мои работники, они у меня в штате.

Мария: Я как раз хотела сказать, что то, о чем мы с тобой еще не поговорили, это про то, что ты не только интервьюер и журналист, а еще и предприниматель. Но ты это как-то не выносишь, даже про свое агентство, скорее, ощущение, что ты совладелец, как бы внутри работаешь, создаешь креатив.

Ольга: Да.

Мария: А вот твоя предпринимательская история?

Ольга: Ох…

Мария: Да-да, это история такая непростая, насколько я поняла из новостных СМИ.

Ольга: Да про предпринимательство я даже не позиционирую, потому что это не тот доход. Я, конечно, больше креативный сотрудник, придумщик, то есть не предприниматель в классическом смысле. Повторюсь, у меня есть очень четкие барьеры: я не могу дорого брать, я лучше вдруг сделаю бесплатно, но на перспективу – всякая такая фигня, которая, конечно, очень плохо коррелирует с бизнесом. Это такая больше самозанятость. Мне просто не позволяет тот оборот компании говорить: «Я офигенный предприниматель», хотя на такие форумы меня тоже зовут. И молодежи, и всяким стартаперам я рассказываю, но я рассказываю больше какие-то воодушевляющие истории, что мне это дает.

Мария: Смотри, история про то, что вы открыли первое интернет-телевидение за пределами Москвы и даже опередили «Дождь»…

Ольга: Да, это правда.

Мария: Это воодушевляющая история.

Ольга: Да, это действительно так. Видео-портал «E2E4.TV» назывался. «Дождя» еще не было и мы узнали, что «Дождь» есть через 24 дня, когда он вышел в эфир. Я потом узнала, что у них были трансляции с редакции, как они там все строят, но это было нам неизвестно. Мы были настолько погружены в нашу маленькую и такую бурную деятельность. Это, конечно, тупизм полный, я сейчас про это рассказываю. Мы не мониторили Интернет, что там есть, чего нет, мы просто как-то придумывали, как нам кажется, правильно. Мы, например, рекламировали наше интернет-телевидение, размещаясь на щитах в городе. Нормальные ли мы? Можно ли сделать конверсию, написав, условно, адрес сайта на билборде?

Мария: Ненормальные.

Ольга: Ну, это было просто давно и никто не знал, как нужно. Мы сделали столько ошибок и я с удовольствием ими делюсь. Но, тем не менее, это было реально первое интернет-телевидение, возможно, вообще в стране. Остальные я просто не мониторила. Не было «Дождя», то есть никто не знал. Как в анекдоте: «А что, так можно было?».

Мария: Да. А зачем интернет-телевидение? Почему ты подумала, что это «голубой океан» и туда вот хоп!?

Ольга: Это очень смешная история, поскольку, я повторюсь, это было много-много лет назад. Вообще это изначально идея моего партнера, коллеги и подруги, Катя ее зовут. Мы сейчас переходим в какую-то женскую тематику, но гендерные вещи, видимо, нельзя не затрагивать. После декрета у людей, у женщин (назовем их людьми) много чего меняется. Мы с Катькой работали вместе в информационно-развлекательной программе «Утренний экспресс» на Четвертом канале, как раз учились вместе в институте, я ее туда привела, потому что сама уже давно работала.

Она в декрет ушла раньше, сходила на какое-то бизнес-образование и, сидя в декрете, думала: «Возвращаться на то же самое место – не тема. Надо сделать что-то свое». Она думала-думала, позвала меня на креативное совещание, мы с ней вместе добивали эту идею и она хотела меня приглашать как наемного сотрудника туда, типа как главного редактора. У нее на тот момент был совладелец, партнер, тоже девушка - Маша. Ей муж сказал, что вроде бы даст денег запускать интернет-телевидение в Екатеринбурге. Но потом дело близилось к зиме и девушка захотела шубу. Она захотела шубу в пол, очень дорогую, богатую. Муж сказал: «Слушай, дорогая, или шуба, или интернет-телевидение». Она сказала: «Катька, прости, я хочу шубу». Поэтому, купленная Машей шуба позволила мне сделать карьеру медиа-менеджера и предпринимателя. Катя предложила мне быть партнерами, потому что у Катьки было денег только на половину телевидения. Я говорю: «А давай». Я пошла к своему папе, заняла у него 600 000 рублей и мы сделали интернет-телевидение. Поэтому я целиком про self-made, я его слепила из того, что было.

Мария: Хорошо, когда в ребрендинге была «Малина», ты уже говорила о том, что вы каждый день проводили стримы, как сейчас называют?

Ольга: Да, час прямого эфира ежедневно.

Мария: Это сколько же героев?!

Ольга: Это ужас и кошмар. В том числе и исчерпаемость этого ресурса, мы поняли, что нам нужно переформатироваться, мы бесконечно много искали форматы и новые жанры, потому что невозможно даже в Москве, в Нью-Йорке – не важно, где – ограниченное число людей, которых ты можешь звать, которые достойны. Ты просто рано или поздно, начнешь ходить по второму, по третьему кругу и тому подобное.

Мария: Когда я гуглила про тебя, одно из первых в ТОП-3…

Ольга: Он не один из первых, он первый.

Мария: Да, первый, прямо красиво сделан сайт, на котором рассказано, что в рамках сделки/не сделки, 20 000 000 вы кому-то должны. Черный пиар? Что?

Ольга: Ну, ты сама уже ответила на свой вопрос. Во-первых, то, что ты меня пригласила, это говорит о моей адекватности и о твоей адекватности. Ты посмотрела сайт на первой строчке в поисковике, люди его создали, они вкладывают деньги в его продвижение. Есть механизмы, если вдруг какой-то у тебя спор, ты идешь в суд, получаешь бумагу и получаешь деньги, допустим, если люди тебе должны. Это обратная сторона популярности, это обратная сторона недобросовестной конкуренции. Против меня уже почти год ведется «черная» кампания в Интернете, они действуют на той же площадке, на которой работаю я. Ни одного срыва контракта, ни одного срыва интервью. Более того, популярность моя ширится. Знаешь, это такое: любой пиар, лишь бы не некролог. Я сама в это не верила, но, кажется, это правда так и работает.

Мария: Когда она только вышла, что ты чувствовала?

Ольга: Ну, конечно, ты мое эмоциональное состояние видишь. Естественно, я переживала, я плакала, рвала на себе волосы. А за что? Очень важно сказать, что любое утверждение про то, что я кому-то должна денег, это неправда. Более того, это клевета и уголовно наказуемое деяние. Речь идет о споре двух хозяйствующих субъектов, юридического лица, в котором я когда-то работала главным редактором. Это было четыре года назад, я не являюсь там собственником, я была там главным редактором, а сейчас из этого раздули историю. Ко мне как к Ольге Чебыкиной это не имеет никакого отношения. Я не была ни в одном суде, я не получала ни одной бумаги, я не давала никаких показаний, ко мне никто никогда не приходил и не задавал вопросы. Это компания, в которой около 200 статей в разных СМИ, массовая, которая “подпушила” так мою узнаваемость.

Мария: Давай итог. Получается, что ты действительно увидела работу этой формулы, что любой пиар – это хорошо, даже если он вот такой?

Ольга: Нет. Если бы меня спросили: «Ты бы предпочла, чтобы этого не было?», конечно, я бы предпочла, чтобы этого не было. Зато я теперь такая прокачанная. Я уже знаю, когда про меня пишут, что я «суетливая куропатка» или «Да куда тебе до Дудя?!», когда меня с ним сравнивают, возвращаясь к тому, что интервью равно Дудь, и все, кто работает в этом жанре, это Дудь, а если это телка, то «Дудь в юбке» или «женский Дудь», как меня еще называют. И мой любимый стишок: «Она не Дудь, у нее есть грудь». Это мужская часть сообщества меня поддерживает и я им благодарна за это.

Я так много узнала про людей! Столько профита! Люди прекрасно отсеиваются. Я потратила 10-20 лет своей жизни, чтобы понять, кто тебе соратник, кто тебе друг, кто тебя готов поддержать, а кто лучше постоит в сторонке. Это очень правильно, потому что это же не их война. Таких людей очень мало, но зато это очень четко разграничило. Коллеги все заняли какой-то стан. А так я, может быть, надеялась или какие-то иллюзии смешные строила. И нашлось очень много людей, которые мне писали не то что письма поддержки, а предлагали: «Ольга, если нужно, хорошие адвокаты, там связи, там шир-пыр» из разного рода структур и я поняла: «Да, я вообще мощная». Но мне понадобилось, конечно, на это время. И там слезы в подушку: «За что эта несправедливость?». Очень было обидно, но это обратная сторона. Про Шнура вон что пишут, а про Собчак? Как Тарасов мне сказал, когда я у него спрашивала про ориентиры, идеалы, он сам как-то вышел на эту тему, что нет, никому не завидует из своих. Ну, пожалуй, немножечко Сунь-цзы. Просто нужно равняться…вот из этой же серии.

Мария: Сейчас про обратную сторону. Смотри, ведь здесь же и плюс, и минус. Да, у обратной стороны популярности возможен «черный» пиар, но обратная сторона того, что ты проявленный бренд в Екатеринбурге 100% то, что ты в этой критической ситуации вдруг обнаружила возможность поддержки на разных уровнях.

Ольга: Да.

Мария: Это вопрос о том, что личный бренд может где-то являться и определенной защитой.

Ольга: Я с тобой тут в одном аспекте не соглашусь. Если ты no name журналист, никому не нужно тебя «гасить», если только это не журналистское расследование, где ты прижал хвост какому-то недобросовестному, но очень влиятельному человеку. А в данном случае я не сделала какое-то мега расследование. Это просто пиар-работа конкретно против меня. Немного цепляют моих коллег, но потом они уже про это забыли и переключились только на меня, что стало совсем очевидно. Потому что несколько действующих в этой истории лиц, например, директор, которого вообще никогда нигде не упоминают, а я была главным редактором, и люди сами выдали как бы свой замысел. Все адекватные люди это поняли и мне тысячу раз про это сказали.

Мария: Хорошо, и последний вопрос. Если бы ты сама брала у себя интервью…

Ольга: Ой, только не спрашивай, что бы я сама у себя спросила.

Мария: Не буду спрашивать, но ты можешь ответить. В каждом интервью у тебя есть такая «жемчужина-вопрос». Если бы ты была сейчас на моем месте в контексте интервью, какой бы вопрос был, который тебя раскрыл? Который для тебя был бы важен?

Ольга: Знаешь, когда мы познакомились с моим нынешним мужем… Вот уже и пошли признания. Да, я второй раз счастлива замужем. Когда мы с моим мужем познакомились и стало понятно, что это не просто симпатия, увлечение, страсть и вся эта «петрушка» легковесная, а что это серьезно, я предложила ему поменяться ролями и стать интервьюируемой. Мы в машине сидели и я сказала: «Ты должен знать про меня несколько вещей, прежде чем принимать какие-то решения». Те самые «скелеты в шкафу». Единственное, я их не могу рассказать, потому что они вряд ли будут полезны остальным, но это те поступки, о которых я искренне сожалею и которые меня не красят. Я никакая не идеальная, не смотря на то, что я в белом костюме. Куча косяков, куча ошибок и если бы была возможность исправлять, хотя я боюсь говорить, что я поступила бы по-другому, потому что мне грех жаловаться на свою жизнь, но было три вещи, про которые я ему рассказала: «Прежде чем меня любить и хотеть жить со мной до конца жизни и так далее, ты должен это знать, чтобы потом для тебя это не было сюрпризом». И я выложила ему полностью все.

Я могу метафорично сказать про одну из них. Есть такое выражение, что джентльменское соглашение может быть заключено только между двумя джентльменами. Моя очень большая ошибка, моя наивность, в том числе ситуация, которую мы с тобой обсуждали, с псевдо двадцати миллионными долгами, это история, построенная на том, что ты тотально доверяешь живому человеку, который говорит тебе определенные вещи, вы заручаетесь обязательствами и я думаю, что все так, как мы договорились. Меняется конъюнктура и все оказывается совершенно наоборот. Казалось бы, такие простые вещи, но это мне было неочевидно. И я ему выложила абсолютно все существующие договоренности, закономерности, все мои отношения, все, что есть, все, где я ошиблась. Если бы я рассказала это живьем, на видео, в Екатеринбурге это было бы локальной сенсацией. Но есть один человек помимо меня, который знает всю эту правду. Это мой муж.

Мария: И когда-нибудь, когда ты будешь миллионник…

Ольга: Да. Мне достаточно просто, Маша, чтобы я была и оставалась миллионером.

Мария: Но, тем не менее, когда ты дашь-передашь сама полторы тысячи интервью, придет к тебе молодая журналистка, которая будет делать…

Ольга: И я не могу устоять перед этими глазами кота из «Шрека», которыми я смотрю на своих героев… Быть может, да.

Мария: И она тебе еще вначале признается, что «Однажды я посмотрела ваше «Не принято обсуждать». Именно поэтому я взяла этот жанр. Для меня это все».

Ольга: Да, выложит про себя и тут я тряхну стариной. Я не исключаю. Давай оставим эту зацепку для молодых журналисток, которые будут брать у меня интервью и делать из этого хиты.

Мария: Кстати, профессия-то набирает же популярность среди молодежи, ты же видишь.

Ольга: Абсолютно.

Мария: Благодарю тебя, мы в Москве, ты прилетела, прекрасная встреча.

Ольга: Спасибо тебе огромное. Это меня очень воодушевило. Можно я зрителям быстренько расскажу, как я про тебя узнала, к своему стыду? Я посыпаю голову пеплом. Это было не так давно, мне нужно было подготовиться к презентации проекта по продвижению в Instagram. Наше агентство тоже этим занимается. Я думаю: «Мне нужно посмотреть что-то свежее, зарядиться, освежиться». И я нашла тебя, я засела на твой канал, до четырех утра ты меня не отпускала спать, и я тут же написала тебе сообщение. Это очень информативно, очень вдохновляюще. И отдельный был комплимент про твое умение держаться в кадре. Мы сейчас учим этому людей, это не твоя профессия, но ты владеешь ей виртуозно. Это абсолютно без лишней лести. И когда ты мне ответила, что ты меня тоже знаешь – человек, который на порядок известней меня – это, конечно, окрыляет, не буду скрывать. Я уже признавалась, что меня очень трогает, когда люди откликаются на мою работу. Это было круто и, конечно, пролететь эти несчастные 2 000 километров из Екатеринбурга в Москву – фигня какая ради такой встречи. Спасибо тебе большое.

Мария:  Благодарю тебя.